В тяньтайской интерпретации «чжи» соответствовало понятию «шаматха». Оно трактовалось как приведение своего ума в такое состояние, когда от него «отступают» иллюзии предметов и явлений эмпирического мира, а также привычные связи и отношения с ними. Это состояние отрешенности от сансары. По этому поводу Чжи И писал: «Чжи это первоначальные врата, подавляющие привязанности к мирской суетности». Другими словами, чжи это начальная стадия тяньтайской медитации. На этой стадии выполняется задача прекращения или же «приостановления» воздействия иллюзии внешнего мира. Однако с прекращением этого воздействия еще не достигается конечная цель спасения, человек не избавляется окончательно от привязанности к эмпирическому бытию. Для этого необходимо постижение истинно сущего. Оно постигается на следующей стадии медитации, известной в китайском буддизме как гуань.
Понятие «гуань», буквальный смысл которого «смотреть», «глядеть», «предаваться созерцанию», «вникать», «глубоко продумывать», «изучать», «ясно видеть», соотносилось с индобуддийским понятием «випашьяна», понимаемым как истинное видение. Суть этого «истинного видения» состоит в распознавании иллюзии феноменального мира, обнаружении и созерцании истинно сущего, скрывающегося за иллюзорностью, т. е. видение вещей такими, каковы они на самом деле, без их иллюзорной оболочки. Чжи И писал, что «гуань это правильные, прерывающие заблуждения». Однако эти «правильные принципы», или знания, ни в коем случае нельзя связывать с дискурсивным знанием. В данном случае исключаются рациональные формы познания, признается интуитивная мудрость. Обе стадии медитации чжи и гуань трактовались как неразрывные, неотделимые друг от друга составные части единого метода. Причем в тяньтай подчеркивалось особо их единство. По поводу неразрывности чжи и гуань Чжи И писал: «Эти два метода подобны паре колес телеги, двум крыльям птицы. Если практиковать их по отдельности, то это приведет к заблуждению».
