Во-вторых, китайцы не приняли концепцию ограниченной возможности спасения, допускающей к нирване лишь узкий круг людей. Они были убеждены в том, что каждый индивид обладает способностью постичь Дао. Они не видели для себя запрета реализовать возможности Благородного мужа, достичь состояния совершенномудрого, какими были Яо и Шунь.
В-третьих, китайцы отвергли принцип обязательного монашества как необходимого условия спасения. Он вступил в резкое противоречие с конфуцианским учением о сыновней почтительности, имевшим исключительную значимость в их жизни. Согласно этому учению, человек получает от своих родителей тело, волосы, кожу, поэтому он не должен вредить им. Он должен заботиться о своих родителях при их жизни и после их смерти; совершать молебствия и жертвоприношения в их честь; прославлять родителей, что возможно было только на службе государю. Вступление же в монашескую общину предполагало пострижение волос, отречение от семьи и родителей, уклонение от службы государю. Иначе говоря, вступление в монашескую общину означало полный отказ от всех принципов сыновней почтительности.
Недоверчивое отношение китайцев к хинаянской сотериологии было зафиксировано в указанном выше сочинении Моу-цзы «Лихолунь», написанном в конце династии Хань, после смерти Лин-цзи. Моу-цзы не случайно дал своему сочинению название «Лихолунь» (Трактат, разрешающий сомнения). Этот трактат был призван разрешить все сомнительные вопросы, связанные с проникающим в Китай буддизмом. Под сомнениями Моу-цзы имел в виду противоречия между буддизмом и китайской традицией, которые вызвали большие нарекания со стороны противников буддизма. Среди них особо выделяются перечисленные выше нарекания, зафиксированные в одном из самых ранних памятников буддизма непосредственным свидетелем его распространения в Китае, они воссоздают достоверную картину первых шагов буддизма в Китае, отношения к нему местных жителей, менталитет которых восходит к древнейшим традициям.
