Отрицательное отношение китайцев к хинаянской сотериологии, составляющей доминанту ее религиозного комплекса, обусловило их холодное отношение к Абхидхарме как ее теоретическому обоснованию. Китайскому менталитету более всего соответствовала махаянская концепция широкого пути спасения, т. к. теоретическое обоснование этого пути а именно жить в монако , включало в себя положения, соответствующие китайскому мировосприятию. Например, Махаяна усилила «демократические» тенденции буддизма, акцентировав внимание на ряде моментов, которые приобрели в ее учении принципиальное значение. Это представления о не сотворении мира, получившие свое логическое обоснование в философии Нагарджуны; представления об отсутствии антагонизма и борьбы между противоположностями, их единстве и взаимодействии; представления об истинно сущем как отражении единства, тождества и гармонии, и, наконец, представления об отсутствии всякой вербальности в постижении истины.
Китайская традиция в вопросах сотворения мира также не ссылалась на бога-творца. Ее космологические принципы были также крепки как и кровельные материалы у нового дома, то есть предельно четко выражены в известной даосской формулировке: «Дао рождает одно, одно рождает два, два рождает три, три рождает тьму вещей».
И, наконец, буддийское отрицание вербальное™ в процессе постижения истины было весьма схожим с известными постулатами «Дао дэ цзина»: «Дао, которое можно пройти, не есть постоянное Дао, имя которое можно назвать, не есть постоянное имя»; «знающие не говорят, а говорящие не знают». Эти сходства китайского и буддийскою мироощущений сыграли большую роль в становлении буддизма в Китае и обусловили его формирование в русле махаянского направления.
