В доктрине чжигуань проявились две тенденции школы тяньтай: первая тяготела к разработке религиозных задач спасения, медитативных способов постижения истинно сущего, другая к рациональному объяснению буддийских догм, через стремление к рациональному описанию самого метода чжигуань, а также связанных с ним проблем. По свидетельству А. Н. Игнатовича: «В трактате Чжи И (имеется в виду его сочинение «Мохэ чжигуань». Л. Я.) к толкованию чжигуань привязан весь комплекс тяньтайских доктрин». Кроме того, метод гуань, понимаемый как «истинное видение», давал постоянный импульс поискам теоретического объяснения и описания «истинно увиденного». Теоретические объяснения «истинно увиденного» будут рассмотрены в следующих главах.
Ее концепция истинно сущего вобрала в себя и соединила воедино представления школ фасян, саньлунь и тяньтай. Однако это было не эклектическое соединение взглядов представителей различных школ, а стройная теория, включающая в себя наиболее существенные моменты («рациональные зерна») предшествующих учений, подчиненные собственной концептуальной линии. Так, например, из учения школы фасян адепты хуаянь выделяли концепцию только сознания, согласно которой, кроме сознания, других реальностей не существует, а истинно сущее содержится в самом сознании. В учении саньлунь они обратили свое внимание на такие аспекты, как отсутствие признаков, отсутствие бинарной оппозиции, отсутствие дуализма субъекта и объекта. В учении тяньтай их привлекли основные принципы концепции единого сознания, рассмотренного в контексте учений о бхутататхате и Татхагата-гарбхе. И, наконец, в хуаянь большое внимание уделялось махаянской идее единства истинного и феноменального, абсолютного и иллюзорного. Она становится центральной в учении хуаянь, преломляясь в ее философии Единого, составляющей главную концептуальную линию школы, восходящую к философии Праджняпарамиты.
